и Кит Карсон обсуждают, что я собираюсь сказать; первоначальный сценарий был написан Сэмом Шепардом, но они отказались от него и ежедневно пишут, что произойдет. Я высовываю голову из-за угла, чтобы увидеть Гарри Дина и сказать ему: "Все девушки внизу".

Я делаю это один раз. Что-то не так со светом. "Все девочки внизу". Делаю еще раз, та же проблема. "Все девушки внизу". Делаю это в третий раз, и бум оказывается в кадре. Внезапно я думаю, что дело во мне. Это не проблемы, они просто говорят об этих проблемах, чтобы не сказать прямо: "Этот парень - отстой, найдите кого-нибудь другого".

На следующий день мой звонок в десять утра. За мной заезжает водитель команды. Карен Блэк, чей сын играет маленького мальчика в фильме, хочет подвезти меня до съемочной площадки. Мы садимся в машину, и она объявляет, что теперь хочет заехать в магазин здорового питания. Магазин здорового питания находится в нескольких милях от дороги. Мы едем туда. Я уже опаздываю. Она исчезает в магазине здорового питания почти на час. Возвращается, и мы едем на съемочную площадку. Уже одиннадцать сорок пять утра; они злятся на меня за опоздание. Эх, жизнь.

Съемочная группа не получала зарплату уже несколько недель, и они расстроены. Ходят слухи, что Вим берет деньги, предназначенные для их зарплаты, и покупает на них запас пленки. Моя большая сцена драки с Гарри и мои сцены с Настасьей не снимаются, потому что у них закончились деньги. Я согласился на эту работу только из-за этой большой сцены с ней и драки с Гарри, а теперь они их не снимают. Мне сказали, что я могу поехать домой, но не мог бы я сам купить билет, а они мне его возместят? Ах, эта жизнь.

18. Меня попросили ссутулиться

 

Я совсем забыл о "Незнакомце из рая". Я отращивал бороду.

Джим упорствовал. У него ушло полтора года, но в конце концов он смог найти деньги, чтобы закончить книгу. Я не знаю, как он это сделал. Он показал первые полчаса, и я слышал, что они прошли не очень хорошо. Кто-то из присутствовавших, кажется, Гэри Индиана, сказал, что это все равно что смотреть, как высыхает рак.

Я был приглашен в фильм Скорсезе "Последнее искушение Христа" на роль святого Иакова, съемки которого должны были начаться через месяц. Для этой роли я отращивал бороду. Джим сказал, что я должен побриться, чего я делать не собирался, и мы поспорили об этом.

Мой персонаж мог бы отрастить бороду. Потом "Последнее искушение" отложили, и я побрился.

Я сдавал в субаренду свою квартиру на Третьей улице. Я не хотел возвращаться туда после того, как получил удар по голове. Я нигде не жил. После Парижа я поехал к Марии в Лос-Анджелес, потом в Техас, а когда вернулся в Нью-Йорк, то иногда останавливался у дяди или у одной из разных женщин, но дома у меня действительно не было.

Я снова подсел на героин, и мне нужно было завязать, прежде чем отправиться сниматься в фильме Джима. Мне негде было это сделать. Я не мог бросить героин у своего дяди.

Я снял комнату в "Сенчури Парамаунт". Сейчас это шикарный отель "Парамаунт" на Сорок шестой улице, но тогда это было дрянное место за сорок пять баксов за ночь с уродливыми коврами. Ковры, которые пахли. Ковры, впитавшие в себя двадцать пять лет вульгарной деятельности.

В основном я оставался в своей комнате, а потом спускался в бар и выпивал три-четыре сомбреро. В баре никогда не было ни души. Бармен смотрел на меня с подозрением. Уверен, что я был не в себе.

Я не могла есть. Попробовал пакет фисташек, но ничего хорошего. Моей диетой были сомбреро.

Последнюю треть "Незнакомца" мы снимали сначала во Флориде. Я все еще был немного болен. Я вижу те сцены, где мы едем в машине, смотрю на свое лицо и чувствую именно ту болезнь, которая была у меня.

Сценария не было. Джим утверждает, что он был, но мне казалось, что я пишу диалоги по ходу дела, а Эстер помогает. Я, конечно, никогда не видел сценария, если он был. Очевидно, Джим написал сценарий уже после того, как фильм был закончен, но как это считать?

Джим говорил, что хочет, чтобы произошло то-то и то-то, а я составлял диалог для нас троих, а затем получал согласие Джима.

Джим выглядел потерянным. Эстер начала подражать ему: Каждый раз, когда он выходил из комнаты, она говорила: "Гм, гм, я не знаю".

Там была сцена в аэропорту, где я должен был быть пьян. Я напился. А потом терроризировал аэропорт. Играть пьяного - это ошибка. Я не выглядел пьяным в этой сцене, я просто был плох.

Раммельзи приехал снимать сцену. Он был художником, который удивительным образом владел языком. Думаю, позже он утратил эту способность, но в то время он был выдающимся. Он ходил в солнечных очках или бог знает в чем, изобретая моду момент за моментом. Его живопись была не так хороша, как у Жан-Мишеля, но в нем что-то было, и он был более дикой, необузданной душой, чем Вилли. Он называл Жан-Мишеля "Скриббл Скрэббл". Я считал, что его отличительной чертой был язык и его голос, как у Слая Стоуна, выходящего из мультяшного волка.

Я отвез Раммеля в аэропорт, и он был так странно одет, что его не хотели пускать в самолет. Раммель очень любил путешествовать первым классом. Всегда первым классом, что совсем не входило в бюджет. Он стоял в очереди и становился все более странным, все более злым, потому что просто не понимал, если он летит первым классом, почему это занимает так много времени. Теперь его вообще не хотели пускать в самолет, потому что он был такой странный и такой злой. Я отвел парня, собирающего билеты, в сторону, объяснил, что он "особенный" человек, и его пустили.

Эстер был в ярости и считал, что я сглупил, прибегнув к этому. Наверное, так оно и было, но они наверняка не пустили бы его в самолет, если бы я этого не сделал.

Мы закончили во Флориде и отправились в Кливленд.

В Кливленде было холодно. Жестоко холодно. Болезненно. Там есть сцена, где мы смотрим на озеро Эри, а на нас надеты скупые маленькие пальто. Я едва мог думать, было так холодно.

Было много сцен в машине, и Дрю Кунин, замечательный звукооператор